Art-sluza

М. БАГДАСАРЯН — Здравствуйте, меня зовут Марина Багдасарян, и напротив меня действительно Александр Васильев, Саша Васильев, так, во всяком случае, зову его я. Вот уже много лет мы знакомы, и этот факт нашей общей биографии отрицать и скрывать от вас не будем. Итак, Саша Васильев у нас в гостях в связи с презентацией. Сегодня, 11 октября, в театральном центре на Страстном бульваре будет представлена его книга «Русская мода. 150 лет в фотографиях». Книга издана издательством «Слово», и, впрочем, это не первая книга Александра Васильева, которую делает это издательство. Об этом, и о многом другом, и о том, существует ли русский стиль и русская, собственно, мода, Александр Васильев расскажет вам сам. Итак, что предшествовало появлению, зарождению этой книги?

А. ВАСИЛЬЕВ — Во-первых, здравствуйте, я страшно рад быть у вас в вашей отлично оборудованной радиостудии, и очень рад, что вы предоставляете мне первую возможность рассказать на радио о моей новой книге «Русская мода. 150 лет в фотографиях». Эта книга рождалась очень тяжело, я ее готовил 7 лет, но по сравнению с моим первым бестселлером «Красоты в изгнании», которую я готовил 10 лет, это сущие пустяки. Я понял, что на книжном рынке и в библиотеках у нас отсутствуют, к сожалению, книги, посвященные русской моде. А эта тема очень интересует нас, как в прошлом, так и в настоящем. Сегодня в Москве, в Петербурге, в других городах, открыта масса бутиков, масса людей хотят заниматься модой, издается много глянцевых журналов. Однако вникнуть в суть, что такое русская мода, никто почему-то не удосужился до сегодняшнего дня. Естественно, что существовали каталоги музеев, например, каталог Эрмитажа или Исторического музея, где рассказывалось о тех коллекциях костюмов, которые находятся там. В основном это были придворные костюмы, и все эти книги заканчивались 17-м годом. Но после 17-го года прошло уже почти 80 лет, и мы задаемся вопросом: а что же после этой даты в России не одевались вовсе? Конечно, всем известно, что в 25-м году в России процветало общество «Долой стыд», которое предписывало всем участникам его ходить голышом по улицам. Однако климат в России суров, поэтому им пришлось одеться по осени. Все же свести воедино и составить моду дореволюционного периода, начиная с первых фотографий 850-х годов, кончая последним периодом фотографий, 2000-м годом, когда появилась цифровая камера и негатив стал постепенно исчезать из нашего обихода, эти временные рамки и стали для меня основой моего нового труда.

М. БАГДАСАРЯН — Саша, а принципиально вот та книга, о которой вы уже сказали?

А. ВАСИЛЬЕВ — «Красота в изгнании».

М. БАГДАСАРЯН — … «Красота в изгнании», которая тоже появилась в издательстве «Слово» и была действительно роскошно издана, со всеми фотографиями, там довольно много исторического материала.

А. ВАСИЛЬЕВ — Абсолютно, 800 фотографий, но в этой 2000.

М. БАГДАСАРЯН — В чем разница в подходе к той и к этой книге?

А. ВАСИЛЬЕВ — Книги совершенно о разном. «Красота в изгнании» написана о работе русских эмигрантов в области моды и она трактует в основном период между двумя войнами, 20-30-е годы, рассказывает о судьбе ведущих манекенщиц эмигранток из России — Натали Полей, Леди Абди или княгини Белосельской-Белозерской, которые сделали очень важный вклад в развитие мировой моды, даже в такой чопорной столице моды, как Париж. Книга «Русская мода. 150 лет в фотографиях» рассказывает только о моде в России, о том, как развивалась мода в границах Российской Империи в ту пору, когда она была очень обширна, включала и Финляндию, и Польшу, и Закавказье, и Среднюю Азию. Далее она рассказывает о тех преобразованиях, которые произошли в моде после революции и переворота 17-го года, затем я дохожу до самого последнего периода, когда границы страны еще более сократились. Безусловно, русская мода никогда не отрывалась от своих европейских прародителей, если мы говорим от петровского времени до настоящего дня, и русская мода, как феномен, является, безусловно, частью европейского культурного пространства, хотим мы этого или нет.

М. БАГДАСАРЯН — Претерпела ли она какое-нибудь влияние бывших советских республик?

А. ВАСИЛЬЕВ — Да, безусловно. Конечно, я могу вам вкратце рассказать об этих влияниях и о вехах таких вторжений в русскую моду, например, во время Крымской войны 1855 года. Крымские мотивы и модели, заимствованные из костюмов крымских татар, появились на рынке в Петербурге и в Москве. В связи с покорением Кавказа в 1870-е годы черкесская тема, тема всевозможных кавказских шапок также прошла в русской моде. Русско-японская война, а Япония всегда была у берегов России, ничего сделать с этим нельзя, также очень сильно отразилась в моделях 1905 года. Польская тема была очень явна во время Первой мировой войны, в 1910-е годы. Украинская тема вместе с малороссийским костюмом так или иначе проявлялась в конце XIX века. И затем уже в советское время, в 1939-м году, после раздела Польши между Гитлером и Сталиным, те два польских больших города, которые были захвачены СССР, Львов и Вильно, также привнесли идею польской элегантности в советскую моду. А в 1940 году, после оккупации Прибалтики, Эстонии, Латвии, Литвы, и прибалтийские моды стали влиять очень активно на модное пространство столиц, я имею в виду Москву, а потом уже и Ленинград. В послевоенное время было еще очень много и других перемен, но, конечно же, знаменитая трофейная мода из Германии, Австрии, Чехословакии, Венгрии, а затем и из Манчжурии, японское влияние тоже, в 45-м году, смешанное с частицей американского влияния, пришедшее в нашу страну через посылки организации АРА, которые присылали ношеные вещи, сэконд хэнд, для того чтобы помочь населению как-то одеться в трудную минуту. Затем после визита Мао Дзедуна в СССР на рубеже 49-го и 50-го года очень сильно проявилось китайское влияние. Потом, конечно же, стиляжничество…

М. БАГДАСАРЯН — А что именно, появились балахоны?

А. ВАСИЛЬЕВ — В магазинах появились китайские товары, яркие ткани, пижамы, шелка, зонтики, сумочки, вышитые шелком. Вещи, которые не были знакомы советской женщине, обладавшей довольно скудным гардеробом и бытом в то время, а краски, восточное восприятие действительности, очень сильно отразилось на советской моде 50-х годов, потому что китайские товары действительно заняли особенную нишу не только в гардеробе, но даже в сердце советского человека. Затем, безусловно, Фестиваль Молодежи и Студентов в 57-м году, когда куча иностранцев приехала в Москву, и появились первые фарцовщики, а слово «фарцовщик» произошло от английского словосочетания «форсейл», что значит, на продажу, они говорили: «форсейл, форсейл», вот получилось «фарца, фарца». И, конечно же, первый визит иностранного дома моды в СССР, который состоялся в 59-м году, когда Кристиан Диор привез свою коллекцию в Москву. Предыдущий показ был в Москве и в Петербурге только в 11-м году, это был визит Поля Пуаре с показами мод. Таким образом, 48 лет наша страна жила без иностранного показа моды, это почти полвека. Вот откуда, собственно, и появилось это грандиозное отставание и во вкусах, и в качестве вещей, а оторвать Россию от европейского контекста так никто и не смог, а в дальнейшем визиты иностранных домов моды были более частыми. В 67-м году сюда приезжала Шанель и в Сокольниках показывала свои модели. Затем в 70-е годы стали появляться Пьер Карден, в 80-е Ив Сен Лоран и так далее. Таким образом, связь с Европой все более и более налаживалась, и сейчас она, безусловно, является очень сильной, не только благодаря тем магазинам, которые существуют, но тем публикациям и бесконечным показам и по телевидению, и возможностям ездить. В советскую эпоху существовала тенденция создать особый советский костюм. Эта мысль промелькнула в 19-м году, когда было решено, что художники Пролиткульта создадут своеобразную униформу, типовую одежду для женщин и мужчин. Для женщин предполагалась прямая темно-синяя юбка без складок и бантиков, как описывает ее современник, и туника к ним. Мужчинам, соответственно, брюки и куртка. Впоследствии эта идея все-таки была реализована в Китае в эпоху Мао Дзедуна. Но единственной проблемой, которая затормозила реализацию этой оригинальной идеи, было отсутствие тканей на складах, потому что население было большое и тканей бы требовалось очень-очень много, чтобы одеть всех.

М. БАГДАСАРЯН — Но такого количества синей ткани просто не было.

А. ВАСИЛЬЕВ — Не было вообще такого количества тканей…

М. БАГДАСАРЯН — Спасибо стечению обстоятельств.

А. ВАСИЛЬЕВ — Спасибо стечению обстоятельств, и в России всегда одевались так, как нравится. Конечно, через «железный занавес», который опустился над нашей страной в 29-м году, уже мало вещей просачивалось на рынок, очень мало иностранных изданий, касающихся моды, мало тканей, мало аксессуаров, мало обуви, скажем, шляп или грима, косметики, но в войну это было наверстано уже Советской Армией, тогда и офицерские жены, и наши знаменитые киноактрисы черно-белого кино, одевались достаточно элегантно. Если мы будем судить по фотографиям в нашей книге, мы увидим, что разрыв к 45-му году почти сократился, и хотя это была больше немецкая, а не парижская мода, но все же Европа взяла верх над советским вкусом.

М. БАГДАСАРЯН — А парижская мода, все-таки вторая половина 20-го века, когда вот…

А. ВАСИЛЬЕВ — До 10 — 14-го года парижское влияние было очень сильно, особенно в эпоху Арно Во, вот как вы видите здесь на фотографии..

М. БАГДАСАРЯН — Да, как раз я открыла 1900-й год.

А. ВАСИЛЬЕВ — Это действительно была очень рафинированная мода с уникальными материалами, которые использовались, — кружева, ручная вышивка, отделки, всевозможные аппликации, море шелка, силуэты, корсеты, — все это было сделано на очень высочайшем портновском уровне, в сочетании со шляпами, мехами, драгоценностями. И уязвить Россию в провинциализме тут нельзя, они делали это на «широкую ногу», так, как это делалось в лучших домах Лондона и Филадельфии.

М. БАГДАСАРЯН — Вот о чем я хотела спросить у Александра Васильева, но прежде все-таки цитата. В книге «Мужчины» Виктор Ерофеев пишет: «Русского стиля сейчас нет, и это катастрофа, от нее нас не уберегли ни Зайцев со своей клюквой, ни патриоты в косоворотках. Русский человек и элегантность — понятия пока что не совместимые». Сказано резко, но верно ли это?

А. ВАСИЛЬЕВ — И да и нет. Конечно, новые русские с новыми средствами стараются сейчас одеваться очень хорошо, не могу сказать, чтобы они это делали со вкусом и выдумкой, но все же возможность ходить в бутики Идиора или Эрмеса позволяет им достигнуть очень хорошего уровня элегантности. Я не могу их упрекнуть в том, чтобы они одевались неряшливо или, скажем, не соответствовали теперешним тенденциям моды. Все же действительно в общей массе элегантность не является главным источником вдохновения для жителей нашей страны, это жалко. Элегантность строится на нюансе, а русский человек часто к нюансу относится как-то немножко свысока.

М. БАГДАСАРЯН — Что вы имеете в виду под нюансом?

А. ВАСИЛЬЕВ — Любят рубить с плеча и сочетать яркие цвета, контрастные — белое-черное-красное…

М. БАГДАСАРЯН — Красное-черное?

А. ВАСИЛЬЕВ — Синее-красное-черное-синее, а нюансы это все-таки полутона, это больше поиск в вещах, это тонкость в отделке, тонкость в работе. Сделать это сразу нельзя, научиться этому сразу нельзя, и все-таки не забывайте, что большинство людей сегодняшней нашей страны потомки крестьянства, и только два поколения людей, выросших, скажем, в городе, этого недостаточно для того, чтобы выработать тонкий вкус и элегантные манеры.

М. БАГДАСАРЯН — Мне очень жаль, что вы это тот самый редкий случай, когда я жалею, что у нас не телевидение. На Александре Васильевиче черный пиджак и белая рубашка.

А. ВАСИЛЬЕВ — Да, это так и есть, черный бархатный плисовый пиджак от Эрмес, индийская кашемировая шаль, вышитая руками, и неплохая, по-моему, итальянская камея конца XIX века…

М. БАГДАСАРЯН — Только не прячьте ее, да, и все это с белой…

А. ВАСИЛЬЕВ — … но у нас же не телевидение…

М. БАГДАСАРЯН — все равно, тем не менее.

А. ВАСИЛЬЕВ — У меня сегодня презентация на Страстном бульваре в СТД. И я обязан выглядеть официально, потому что у меня будет около 300 зрителей и я, конечно же, должен подписывать книгу в соответствующей одежде.

М. БАГДАСАРЯН — А что все-таки в вашем костюме и есть тот самый нюанс, о котором вы говорите…

А. ВАСИЛЬЕВ — Ну, может, это детали…

М. БАГДАСАРЯН — … шаль или все-таки камея?

А. ВАСИЛЬЕВ — Думаю, и то и то, может быть, даже мой маленький карманный платочек, но я совершенно затруднясь по радио описать, скажем, тонкости моего собственного туалета, потому что это будет звучать странно, но тех, кто видят меня часто в телепрограммах, наверняка отметили какие-то детали моего личного вкуса. И для меня, конечно, сегодняшний вечер будет большим праздником, потому что туда придут несколько старинных манекенщиц, которые начинали свою карьеру в 40-е годы прошлого столетия, знаменитые дивы советского киноэкрана 50-х годов.

М. БАГДАСАРЯН — Кого вы ждете?

А. ВАСИЛЬЕВ — Я жду Фатееву, Скобцеву, Смирнову, я жду интересных и красивых дам, которые должны украсить мои первые ряды и, безусловно, мне будет очень приятно тоже познакомить моих читателей и с теми, кто связан с модой XIX века в России. Существовало около 20 домов Высокой Моды до революции, которые все были закрыты указом Ленина в 17-м году. И самым старым из всех домов был дом Аугюста Бризака, который находился в Петербурге, он принадлежал французскому подданному, который впоследствии стал россиянином, и его внучка, княжна Волконская, тоже придет.

М. БАГДАСАРЯН — Сегодня?

А. ВАСИЛЬЕВ — Сегодня, она приехала из Парижа и расскажет нам о своей связи, о том, как они сохранили архивы этого дома, которые утрачены, к сожалению, но включены в мою новую книгу «Русская мода. 150 лет в фотографиях».

М. БАГДАСАРЯН — В этой книге 2000 фотографий, как шел процесс работы, где вы сидели? Какие архивы вы смотрели? Сколько пришлось посмотреть, чтобы отобрать 2000?

А. ВАСИЛЬЕВ — Первоначально я отобрал для этой книги 4000 фотографий, и только потом методом отбора я выбирал самые лучшие, сократил количество фотографий до 2000. Большинство фотографий из моего личного архива, который стал собирать еще мой отец, народный художник России, член-корреспондент Академии художеств, Александр Павлович Васильев, ныне покойный. Он начинал собирать русские фотографии еще в 30-е годы, и вот сейчас я продолжил эту тему, собрав не только дореволюционные, но и послереволюционные фотографии, хотя многие частные фотографии уже советской эпохи мне дали просто мои поклонницы и поклонники в разных городах, мне удалось их пересканировать и переснять. Мы выбирали их, конечно, по качеству, по силуэтам, по близости к моде, и что было особенно важно для нас найти фотографии в рост, потому что на всех фотографиях в основном только физиономии, приятная улыбка, изящный ракурс, какая-то прическа.

М. БАГДАСАРЯН — Ну а вам, конечно же, нужны линии…?

А. ВАСИЛЬЕВ — Линии силуэта…

М. БАГДАСАРЯН — … по крайней мере, их развитие, силуэты, конечно…

А. ВАСИЛЬЕВ — Я постарался все это отобразить, потому что здесь это особенно хорошо видно, мне кажется, и соответствие теме довольно полное. Я провел вчера презентацию в Самаре, мне было очень приятно, потому что там проходили «Поволжские сезоны» Александра Васильева — это конкурс моды, который я организовал 4 года назад, и еще могу похвалиться тем, что Академия художеств будет вручать мне завтра Золотую медаль за мою первую книгу «Красоту в изгнании», и для меня это, конечно, очень большая награда, и я рад, что в России, на родине меня тоже признали, можно сказать, взяли под крылышко. Это было тоже нелегко, потому что я езжу в Россию уже очень давно, и все же такие профессиональные большие проекты начались у меня сравнительно недавно.

М. БАГДАСАРЯН — Я поздравляю вас и с Золотой медалью, и с выходом этой книги, и всех других книг, о которых вы еще сегодня скажете, но прежде чем мы обратимся к Самаре, расскажите, что там происходило, происходит и еще будет происходить, и в жизни Александра Васильева. Я бы хотела сказать огромное спасибо всем тем, кто издает такие книги, — и издательству «Слово», и его главному редактору, но и Театральному Центру на Страстном, который проводит эту презентацию…

А. ВАСИЛЬЕВ — Это правда…

М. БАГДАСАРЯН — Все это не случайно. Не случайно, что презентация состоится в Театральном Центре на Страстном, потому что Александр Васильев абсолютно театральный человек.

А. ВАСИЛЬЕВ — Это правда…

М. БАГДАСАРЯН — Абсолютно, и не только своим корнями, но и сам по себе. Я разглядывала фотографии, и даже выхватывала какие то фразы из текста, которые здесь написаны. А чей текст?

А. ВАСИЛЬЕВ — Это мой текст, 15 авторских листов, 15 глав, каждая глава посвящена своему 10-летию, и конечно же писать такие исторические труды трудно, как всегда, но не иметь предтечи еще труднее. Как я уже сказал ранее, к сожалению, по-русски не было написано большой книги о русской моде, которая бы была посвящена проблемам развития ее на протяжении 150-ти лет, и поэтому мне не пришлось ни у кого списывать, но…

М. БАГДАСАРЯН — Но все-таки что-то же было толчком?

А. ВАСИЛЬЕВ — Безусловно, моим первоисточником стали все модные публикации, которые существовали в и XIX веке, и в XX веке, я их находил в библиотеке, читал от корки до корки, только так я мог выявить главные направления и тенденции. Кроме того, я пользовался воспоминаниями современников, которые рассказывали об одежде и о моде своей эпохи, живыми свидетелями времени, которые дожили до нашего момента могли поделиться своими ценными воспоминаниями. В основном я находил этих людей в нашей стране, в России, но конечно же некоторые из них попались мне в эмиграции уже советского периода. Книгу я писал в Мексике, в Австралии, в Малайзии, в Турции, в Париже, в Литве, и в США, и, конечно же, в Москве.

М. БАГДАСАРЯН — А в Германии?

А. ВАСИЛЬЕВ — В Германии я брал только интервью по телефону, я не ездил туда специально.

М. БАГДАСАРЯН — Саша, скажите, а какие библиотеки вы использовали?

А. ВАСИЛЬЕВ — Я очень много пользовался услугами и сокровищами Центральной библиотеки по искусству, бывшей Театральной библиотеки на Большой Дмитровке, библиотеки Всероссийского Общества, где я нашел очень много модных журналов особенно XIX века, то, что было мне нужно.

М. БАГДАСАРЯН — Как вы думаете, почему эти модные журналы оказались в Театральной библиотеке, ?

А. ВАСИЛЬЕВ — Потому что, как правило, театральные художники, создавая костюмы для произведений Островского, Чехова или Горького, пользуются часто модными журналами для того, чтобы верно выверить те эскизы, которые они готовят к постановке.

М. БАГДАСАРЯН — Вот мы и заговорили о театральных корнях Александра Васильева, за плечами Школа-студия МХАТ, да?

А. ВАСИЛЬЕВ — Да, правда, и более ста постановок…

М. БАГДАСАРЯН — Постановочный факультет?

А. ВАСИЛЬЕВ — Да, я его окончил довольно давно, в 81-м году, и в 82-м году уехал во Францию.

М. БАГДАСАРЯН — А сто постановок в каких театрах? Что это, драма, балет?

А. ВАСИЛЬЕВ — Я работал в 25-ти странах мира, и делал в основном оперы и балет и немножко драмы. Я работал в Японии, в США, в Сингапуре, в Италии, в Швейцарии, в Германии, в Бельгии, в Исландии, в Португалии, дай Бог памяти, в Мексике, в Чили, в Аргентине, в Канаде, в США…

М. БАГДАСАРЯН — Более 25 стран и более ста постановок, значит, не сложным подсчетом можно определить, что в одни и те же страны Александр Васильев возвращается?

А. ВАСИЛЬЕВ — Много раз, потому что мне приходилось часто возвращаться к тем же постановщикам, к тем же хореографам, к тем же режиссерам, простите, некоторые страны очень любят мой стиль …

М. БАГДАСАРЯН — А что такое стиль Александра Васильева?

А. ВАСИЛЬЕВ — Немножко сказочный, немножко поэтический, потому что я люблю такие вещи, которые не сразу читаются, вы и сами видели не так давно мою постановку, где я делал костюмы-сапфиры в балете Ирманиарадзе, и вы видели, что я стараюсь подойти…

М. БАГДАСАРЯН — Да, там работа шла синим цветом, который очень, на мой взгляд, провокативный цвет, и добиться такого вот что ли изысканного, интеллигентного звучания этого цвета довольно трудно.

А. ВАСИЛЬЕВ — Спасибо вам. Это акварельность. Я люблю такие цвета, и мне нравятся сочетания, которые сразу нельзя прочесть с листа, в этом, может быть, и есть творчество…

М. БАГДАСАРЯН — Есть какие-то цветовые предпочтения?

А. ВАСИЛЬЕВ — Трудно сказать, потому что я сейчас, например, очень много делаю интерьеров для богатых людей, которые хотят построить себе особняки или дворцы, и эти интерьеры я часто решаю в разных цветах, я не могу сказать, чтобы я страшно любил или бежевый, или зеленый, или фисташковый, или баклажановый, или, скажем, цвета пармской фиалки, я считаю, что все тона…

М. БАГДАСАРЯН — Какого цвета пармская фиалка?

А. ВАСИЛЬЕВ — Нежно сиреневого. Все цвета прекрасны, в зависимости от их сочетаний и применения, как в костюме, так в интерьере. Мы должны понимать, как это будет сочетаться с другими тонами, которые будут сюда вклиниваться или не вклиниваться. Поэтому я не считаю, что существуют вообще некрасивые цвета, надо только уметь с ними работать, для того чтобы уметь с ними работать, надо ходить почаще в музеи, смотреть выставки художников, смотреть работы колористов, как старых, так и новых, смотреть сочетания, которые встречаются в моде, в кино, в графике, в живописи, в театре наконец, в камнях, в природе, и тогда, конечно, вы можете развивать это чувство и совершенствовать. Например, приехав в Париж, у меня были очень кондовые мысли о цвете, и это только гамма Парижа пробудила во мне любовь именно к этой пастозной акварельности, если я могу так сказать, которую не сразу всем и объяснишь, это как на кухне. Вы знаете, это как вкус…

М. БАГДАСАРЯН — … щепотку этого, чуть-чуть того, да?

А. ВАСИЛЬЕВ — Это так, это все-таки высокое кухонное искусство.

М. БАГДАСАРЯН — Немножко ручкой еще, да? Все это те самые нюансы, о которых Александр Васильев говорил еще в первой части нашей программы. Так вот я хотела спросить, возможно ли где-то остановиться театральному художнику Александру Васильеву, и быть таким вот интерьерщиком? Yапример, закончить с оформлением интерьеров и сказать: «А теперь я делаю спектакль Ирманиарадзе, и все, что я здесь наработал, мне никогда в жизни не будет нужно»?

А. ВАСИЛЬЕВ — Невозможно, вы знаете почему? Потому что, конечно, в своем творчестве я стараюсь себя варьировать, и это очень важно: написать книгу или написать лекцию, потому что сейчас я преподаю в МГУ на cоцфаке, на отделении «Менеджмент и теория моды», сделать статьи, сделать телепередачи, сделать спектакли, создать, наконец, коллекцию старинных костюмов, которые у меня сейчас выставлены в Стамбуле, кстати, в музее Сабанджи, до 25 октября. Все это вместе создает для меня высшее блаженство. Я могу никогда не уставать на работе, и могу жонглировать теми масками, которые я могу менять изо дня в день, сегодня я профессор, очень приятно, а завтра медалист, сегодня я декоратор, а завтра я костюмер, и это, конечно, потрясающая возможность, к которой я очень долго стремился, которая не всем, может быть, в жизни дана. Но я не могу объяснить вам, как так получилось, что люди предлагают мне разные ипостаси, не могу сказать, что во всем я отличен, у меня нет такого чувства, что все, за что я берусь, будет великолепно удачно. Потому что художник имеет право на творческую неудачу, но все же…

М. БАГДАСАРЯН — Но вы рискуете?

А. ВАСИЛЬЕВ — Все же я рискую, когда я чувствую, что это культурное пространство еще может быть возделано, это как в саду, потому что я садовод, я очень люблю разводить розы, у меня чудное имение есть во Франции, другое в Литве, где я сажаю цветы, и я понимаю, что есть почва, которую можно возделывать, а есть, которую уже нельзя, ее надо удобрять, ее надо взрыхлить, надо выбрать месяц посадки, специальный день, необходима хорошая поливка. Так же и в искусстве, и в культуре, когда вы выбираете такой момент подходящий, тут вы можете, конечно, делать вещи.

М. БАГДАСАРЯН — Бывают ситуации, когда вы отказываетесь от работы для того, чтобы постоять под парами, полить, взрыхлить?

А. ВАСИЛЬЕВ — Очень часто отказываюсь и от театральных постановок, и от преподавания, потому что сейчас на меня навалилось так их много, но я не отказываюсь от книг, потому что я чувствую, что они остаются, и сколько бы я не делал театральных спектаклей, чувство временности, сиюминутности театра никогда от меня не отпускало. Это действительно так, это великое искусство, но которое живет только в тот момент, когда живы эти актеры, эти певцы, эти танцоры, пока жив этот дирижер, пока живо все и все свежо.

М. БАГДАСАРЯН — Пока жива эта актриса, которая может именно так носить костюм, который вы придумали, сочинили для нее?

А. ВАСИЛЬЕВ — … и у которой есть такая фигура, потому что сколько раз приходится переделывать костюм, подкорачивать, удлинять, это система нашей театральной работы. Но книги нужны, потому что они остаются на очень долго, и на них учатся поколения, а я считаю, что культура необходима нашей стране, я не думаю, что это самая культурная страна в мире, но она имеет потрясающий потенциал, который надо развивать, рассказать о своем прошлом, верно спозиционировать настоящее, рассказать о тех путях культуры, по которым может развиваться культура нашей страны.

М. БАГДАСАРЯН — Почему презентацию этой книги вы начали с Самары, а не с Москвы?

А. ВАСИЛЬЕВ — Дело в том, что я все-таки провел маленькую презентацию в Москве на книжной ярмарке, затем в магазине «Библио Глобус» для очень узкого количества читателей, но в Самаре родился мой отец в 11-м году, и этому городу мы вместе с мамой передали довольно много его картин , около 400 работ, и мы надеемся, что вскоре там откроется музей Александра Павловича Васильева, моего отца. И для меня поездки в Самару, а длятся они уже десять лет, важная веха в моей культурной деятельности в России. Я оформил там два спектакля, провел очень много семинаров по истории моды в Художественном музее, и провожу регулярно «Поволжские сезоны Александра Васильева», это конкурс моды, который длится уже 4 года. Это как бы культурное начинание, которое связывает семью Васильевых с этим городом, для меня очень важно, потому что я не хочу, чтобы в России были провинциальные города. До революции каждый город имел свое лицо, и не все мы ходили только по одной улице Ленина или Клары Цеткин, а были особенные улицы, были особенные жители, и свои театры, и свои коллекционеры, и свои приходы, и свои приюты, и свое все что угодно, и я, конечно, хотел бы, чтобы в России у всех городов провинции было собственное лицо, и своя гордость только по делам, а не высосанная из пальца. Я хотел бы, чтобы уникальная культурная мозаика каждого города была отмечена. Я не родился в Самаре, я родился в Москве, но вот кровное чувство меня зовет туда, так же как меня зовет в Литву, где родился мой дедушка по маминой линии, и я помогаю и Самаре, и Вильнюсу, как могу, как мы можем это сделать.

М. БАГДАСАРЯН — А кто сделал первый шаг, вы или Самара?

А. ВАСИЛЬЕВ — Я, купил билет и приехал туда, встретился с журналистами, и так это закрутилось. Я считаю, что необходимо проявлять инициативу, сейчас я готовлю новую книгу — воспоминания парижской балерины Ксении Триполитовой, ей сейчас 90 лет, она родилась в Вильнюсе, но в русской семье, в 15-м году, значит ей 89, книжка будет называться «Я маленькая балерина», потому что она была маленькая кардебалетная балерина в русском балете во Франции, и она застала тот период, который был для нас так важен, она знала Лефоряй, Кшесинскую, Егорову, Преображенскую.

М. БАГДАСАРЯН — Да, такой уже исход «Русских сезонов»?

А. ВАСИЛЬЕВ — Она танцевала в русском балете полковника Де Базиля в сезоне 47-48-го года и выступала в концерте вместе с Марлен Дитрих. Это уже совсем история для нас. В детстве она жила в Бобруйске, в Белоруссии, спустя 80 лет она поехала в Бобруйск, в местечко, которое называется Глузск, не нашла дома, имения своего отца, нашла только развалины церкви, но встретилась с журналистами, и закрутилось, и теперь она как национальная реликвия. Так и я приезжаю в Самару и нам говорят: «Вы наш, самарец». А я не родился в Самаре, но что я могу дать этому городу, я всегда дам, потому что от меня не убудет, а городу только прибавка.

М. БАГДАСАРЯН — Вот, пожалуйста, руководство к действию, сколько таких людей может поехать в разные города России. Потому что «от вас не убудет, а этим городам, этим культурам, только прибавка», — вот он рецепт от Александра Васильева. Напоминаем всем вам, что завтра Александру Васильеву будет вручена в Академии художеств Золотая медаль за книгу «Красота в изгнании», книгу, которая появилась тоже в издательстве «Слово», и сегодня вечером издательство «Слово» представит всем желающим книгу, которая называется «Русская мода. 150 лет в фотографиях». Известно ли, кто изображен на супере?

А. ВАСИЛЬЕВ — Да, на обложке изображена знаменитая актриса Серебряного века Мария Ведренская, звезда Александринского театра в Петербурге, которая короткое время играла в Москве в Художественном театре, например, она играла роль Малака в «Синей птице». Но после революции эта красавица и модница эмигрировала, играла в Париже, в Рижском Русском театре до войны, ее судьба разлучила ее со страной, а имя было совершенно забыто. Но настолько элегантна и хороша была актриса Ведренская, что я не поленился поставить ее на обложку книги. А на последней странице супера изображена уже советская девушка, Марина Алексеевна Глебова, урожденная Левицкая, вдова знаменитого актера советской поры Петра Глебова, который играл в «Тихом Доне». Марина Глебова позировала фотохудожнику Альваскону в Батуми в конце 30-х годов в этих пляжных костюмах для модной съемки, и я решил поместить ее, и сегодня же она придет на презентацию и сможет дать автограф тем, кто купит эту книгу, потому что, конечно, приятно встретиться с живым человеком с обложки книги.

М. БАГДАСАРЯН — В этой книге довольно много и актеров советского кино и театра, и русских актеров, и актрис. Есть в этой книге еще одна актриса, которая имеет отношение к Художественному театру, к Школе-студии МХАТ, потому что она играла в Художественном театре и преподавала в Школе-студии МХАТ, это мама.

А. ВАСИЛЬЕВ — Да, моя мама Татьяна Ильинична Васильева, урожденная Гулевич, из польского шляхицкого рода, всю жизнь была действительно очень красивой и элегантной женщиной, дружила одно время даже с Любовью Петровной Орловой, ведь мой папа был главным художником в театре имени Моссовета, где играла Любовь Петровна, вот отчего они были и дружны. Но, кроме этого, конечно, мне было приятно показать на примерах наших отечественных актеров и актрис, как менялся стиль, прически, гримы, костюмы, и как постепенно европейская мода проникла через эти кино— и театральные образы в мир моды нашей страны. В тот момент, когда светская жизнь в стране была уничтожена после большевистского переворота, безусловно, нельзя не отметить, что актеры и актрисы стали главными пропагандистами моды. И в кино отсутствие модных публикаций и самих модных домов и магазинов сполна восполнялось образами Валентины Серовой, Людмилы Целиковской, Любовь Петровны Орловой, или скажем, Смирновой, это естественно, потому что эти героини стали любимыми всем народом, на них смотрели, им страшно подражали, их открытки тиражировались, их прически копировались, их блузочки и макияж тоже, и даже в более позднее время такие знаменитые звезды, как Ирина Скобцева, Наталья Фатеева, Светлана Светличная зажигали надежду в сердцах очень многих советских женщин, которым тоже хотелось бы быть очень элегантными, хорошо причесанными, ухоженными, обаятельными и привлекательными. И, конечно, роль актеров и актрис в пропаганде моды были невероятна, и я не мог это не отметить в моей книге «Русская мода».

М. БАГДАСАРЯН — Ни для кого не секрет, что сегодня сразу после презентации в Театральном Центре на Страстном будет показан фильм о коллекции Александра Васильева, коллекция эта огромна, знаете ли вы сколько в ней единиц?

А. ВАСИЛЬЕВ — Трудно посчитать, но по последней ревизии около 10 тысяч предметов. Я действительно очень люблю и ценю свою коллекцию, которая охватывает три века европейской моды, XVIII, XIX и XX век, и я ее экспонировал во многих странах.

М. БАГДАСАРЯН — Экспонировали фрагменты этой коллекции?

А. ВАСИЛЬЕВ — Да, безусловно, я бы сказал, лучшие образцы из этой коллекции, вот сейчас в Стамбуле в музее Сабанчжи выставлено 156 платьев и 300 аксессуаров, до этого эта выставка проходила в Брюсселе, в Сиднее, в Австралии, в Гонконге, она очень много путешествует по разным странам, и для меня важно, что я могу познакомить многих любителей костюма и моды с этой коллекцией, и, кстати, ее можно увидеть в Интернете на моем сайте: www.vassiliev.com. И, конечно, мне очень, очень приятно, что о ней много пишут, ее снимают, и многие знаменитые люди дарят часть своих гардеробов, чтобы пополнить, например, одной из большой моих крупных дарительниц является Майя Михайловна Плисецкая, моя хорошая подруга, и многие модели Пьера Кардена и Шанель из ее гардероба она мне передала, и они сейчас находятся в моем музее.

М. БАГДАСАРЯН — То самое знаменитое зеленое платье?

А. ВАСИЛЬЕВ — Нет, в зеленом платье она еще выходит на сцену. Платье «Радуга» Пьера Кардена у меня хранится, и несколько ее костюмов, в том числе и костюм 61-го года, который сама Шанель ей в свое время подарила. Но и другие знаменитости мира театра тоже жертвуют мне свои наряды, например, голливудская кинозвезда Лесли Корон французского происхождения, известная такими мюзиклами 50-х годов, как «Американец в Париже», «Жи-Жи», «Ли-Ли», тоже очень хорошая моя подруга, которая меня поддерживает в моих начинаниях, подарила мне недавно свою модель от Кутюра из ее гардероба работы Ив Сен Лорана за 67-й год — золотое, вышитое блестками, коктейльное платье. Я очень рад, что я могу расширять эту коллекцию, постоянно обновлять, реставрировать, что тоже очень трудно, ее трудно сохранять…

М. БАГДАСАРЯН — Вы сами ее реставрируете?

А. ВАСИЛЬЕВ — Нет, у меня есть сотрудники, которые сидят над бисерными работами, над блестками, каждый день у меня идет реставрация, каждый день у меня идут пополнения, и я, конечно, мечтаю создать в дальнейшем музей Моды, я не знаю…

М. БАГДАСАРЯН — А есть же в Париже музей Моды?

А. ВАСИЛЬЕВ — В Париже есть два музея Моды, есть муниципальный Дворец Голяра и есть национальный музей Моды и Тканей, очень интересное собрание, я уже выставлялся в музее муниципальном Дворце Голяра во время выставки, которая называлась «Московские воспоминания», и там я выставлял много моделей из моей коллекции. Но все же я мечтаю создать Фонд Александра Васильева, чтобы после меня остался целостный музей и большой архив, потому что я не хотел бы, чтобы это все разлетелось по миру, и было бы очень интересно, чтобы и другие, последующие за мной, смогли бы учиться воспринимать это правильно и делать очень интересные вещи. Мне нравится преподавать, и мне хочется, чтобы моя работа служила просветительским целям, чем больше я могу научить людей, тем лучше.

М. БАГДАСАРЯН — Удачи на этом поприще.

А. ВАСИЛЬЕВ — Спасибо вам, Марина.