Виктор Ерофеев - Я НЕ В ЛАДАХ С КАПИТАЛИЗМОМ.
Я не в ладах с капитализмом. В этом смысле я близок к народу. Я охотно признаю преимущества капиталистической системы производства в сравнении с моделью советского социализма, жертвой которого я постоянно себя ощущал в течение многих лет, я радуюсь капиталистическому раю изобилия в сегодняшних московских магазинах, ценю возрождение отечественной кухни в многочисленных ресторанах, меня не особенно разжражает назойливая реклама на улицах и по телевизору, но свою душу капитализму я не отдам
| Капитализму в России не повезло. Для него здесь никогда не было ни моральной, ни психологической почвы. Классическая русская литература вела по капитализму прицельный огонь большими ядрами презрения и гнева, начиная с его зарождения. Особенный удар по капитализму как стратегии бесчестной и метафизически гнустной наживы нанес Гоголь в «Мертвых душах» еще в 1840-х годах. На примере бойкого предпринимателя, скупающего списки мертвых крестьян у помещиков, писатель на десятилетия вперед заклеймил идею предпринимательства. За ним последовали Достоевский, Толстой, Чехов и далее Горький, который в изгнании на острове Капри написал революционный, антикапиталистический роман «Мать» и, перейдя от слов к делу, своими гонорарами поддерживал коммунистическую партию Ленина. Русская интеллигенция, далекая от протестанской этики и европейского эгоизма просвещенной личности, аплодировала писателям вплоть до революции, а когда впохвалилась, въехав в социализм, было уже поздно: остались лишь потаенные воспоминания о сладкой жизни при царе. Мое советское послевоенное поколение обожало капитализм издалека: в моем детстве он ассоциировался с жевательной резинкой, в юности – с американскими джинсами, алкогольными коктейлями и западными автомашинами. Нам даже слегка либеральная Югославия казалась тогда капиталистическим счастьем. Первые горбчевские дикреты о возвращении к частной собственности интеллигенция встретила c большим одушевлением, но когда началась шоковая терапия, подготовившая рыночную экономику, энтузиазм испарился почти мгновенно. Ошарашенное либеральными реформами, проведенными по схемам Восточной Европы, которая никогда до конца не была оторвана от капиталистических ценностей, а, кроме того, проведеннными с редким высокомерием и наплевательским отношением к нуждам людей, российское население в своем значительном большинстве затосковало по застойному социализму брежневской поры – и ностальгия продолжается до сих пор. Это тупиковое состояние общества можно назвать: ни туда – ни сюда. Вернуться к коммунистической системе, экономически бессмысленной, сейчас для страны не только бессмысленно, но и смертельно - она не выдержит такого возвращения. Но и развитие капитализма в России при моральным сопротивлении его нормам не менее беспреспективно. Отчего русские не любят капитализм? Исторически это объясняется соборной моралью народа, которая жизнь на Земле видит греховной, охваченной дьявольской властью. Смирение и отказ от философии успеха и частной инициативы являются сердцем традиционной русской идеологии. Это во многом обеспечило ту форму восточного деспотизма, которая столетиями составляла образец самодержавной власти, усугубилась в сталинизме и вновь замелькала как полезный идеал в настоящее время. Архаическое сознание русского народа возвело стену между собой и капитализмом в форме идеи справедливости, основанной на проповеди нестяжательства и выжидательного бездействия. Чтобы преодолеть сопротивление своему развитию, русский капитализм должен был действовать жестко и агрессивно, в конечном счете, себе во вред. Верить в живучесть русского капитализма до сих пор трудно. Пропагандисткая изоляция России от Запада, конфликты с бывшими республиками СССР ставят наш капитализм в неловкое положение – он не привык жить в одиночестве, ему нужны стабильные рынки сбыта. С другой стороны, пришедший в Россию финансовый кризис выставлен здесь как западное зло и фактически обращен против того же капитализма как иностранного продукта. Россия еще не до конца продумала смысл глобального кризиса: разгульная Москва по-прежнему делает вид, что он не мешает ей веселиться в ночных клубах, а далекая провинция была бедна и до всякого кризиса. Однако изношенность советского промышленного ресурса, вечная надежда на высокие цены на нефть, страх гиперинфлациии и безработицы, неразвитость экономики в целом – все это постепенно отражается на русских мозгах. |
Leave a Reply
You must be logged in to post a comment.