«ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА», 02.06.05. 14-00
Ведущий – Артем ЛИПАТОВ
А. ЛИПАТОВ — Добрый день дорогие друзья. Сегодня у нас в гостях в программе «Действующие лица» человек, представлять которого особенно не надо — это Вячеслав Полунин. А уж определять его амплуа или жизненную позицию я, пожалуй, не возьмусь — о Полунине каждый составляет свое мнение и, наверное, это единственно правильный и возможный вариант. Его называют лучшим клоуном мира, он награжден самыми престижными премиями, среди которых Эдинбургский «Золотой Ангел», испанский «Золотой Нос», и премия Лоренса Оливье. В России он был удостоен премии «Триумф». А начиналось все в в 1968 году, когда образовалась клоунская группа «Лицедеи», именно с ней связан первый успех начинающего артиста — когда во время «Новогоднего огонька» 1981 года телезрители впервые увидели «Асисяя», этот трогательный образ моментально полюбился всей стране. В 1982 году Полунин со всех концов страны собрал в Ленинграде около 800 артистов пантомимы на «Мимпарад». В 1985 году на фестиваль молодежи и студентов он привез в Москву клоунов с «запада». Вячеслав Полунин организовал по всему миру фестивали и ассоциации уличных и народных театров пантомим и клоунад. В 1987 году был образован первый фестиваль уличных театров «Лицедеи». В 1989 году фестиваль «Возрождение уличных театров». Зарубежные гастроли Полунина в 1994 году завершились переездом клоуна в Лондон. За шоу «Живая радуга» он получил от королевы Англии звание «Почетный житель Лондона». За последние годы москвичи могли несколько раз видеть «Снежное шоу» Полунина, а в 2001 году шоу «Корабль дураков» завершало Третью Всемирную театральную олимпиаду. В этом году Полунин подготовил программу торжественного открытия VI Международного театрального фестиваля имени Чехова.
Итак, Слава, здравствуйте!
В. ПОЛУНИН — Здравствуйте!
А. ЛИПАТОВ — Ответьте мне пожалуйста на первый вопрос, который уже стал в нашей программе достаточно традиционным — в том, что вы сейчас услышали вместе с радиослушателями, все правда?
В. ПОЛУНИН — Ну, есть правда, есть неправда. Хотя слово «неправда» мне не нравится. Есть легенды … я так, вообще, отношусь к жизни — сны и реальная жизнь существуют вместе и неизвестно, что из них реальнее, поэтому и легенды и реальные события они перемешаны и имеют право на существование.
А. ЛИПАТОВ — Ну, главное что никаких обид.
В. ПОЛУНИН — А, это не для меня.
А. ЛИПАТОВ — Прекрасно. Вот, скажите, в последнее время наши зрители все чаще видят не только ваши собственные работы — то же «Сноу-шоу», например, но и некие разовые праздники, которые вы по чьей-то просьбе устраиваете. В частности, открытие театрального фестиваля, которое вчера прошло в Саду «Аквариум», можно как раз отнести ко второй категории, и, судя по откликам прессы, ощущение от этого представление довольно смешанное. Все ждали какого-то очередного взрыва буффонады, а получали нечто иное…
В. ПОЛУНИН — Дело в том, что уличный театр — он очень широкий. Это достаточно большая область, где есть разные жанры, и разные стили, и разная публика и так далее. Так как наша страна только начинает узнавать это пространство, естественно, многое становится сюрпризом. Когда мы делали первое наше представление в России, мы старались, чтобы это напоминало ярмарку, то к чему издревле привыкла русская публика.
А. ЛИПАТОВ — Апеллировали к генетической памяти?
В. ПОЛУНИН — Ну, да. Определенным образом. Праздничное что-то такое, карнавальное… А теперь, когда публика немножечко уже это приняла, и уже не так шарахается от странностей этого типа театра, мы подумали что можно понемножечку расширять рамки этого образа, входя в другие пространства. И поэтому возникла серьезная музыка. Достаточно серьезная, интересная — где-то между джазом, симфонической музыкой, импровизацией… Мы подумали, что уже можно получить публику, которая сможет воспринять не только балаганный тип зрелища, но и проявить внимание к такой вот музыкальной культуре. Уличное пространство создает совершенно фантастическую возможность для музыки, потому что восприятие музыки в реальной среде, особенно в парке под звездным небом, среди огромных зданий… появляются ассоциация, что звучит небо, стены… Это совершенно другое. Тут плохо, когда ты закрываешь глаза и как бы не включаешь все, что ты видишь вокруг себя в части этой музыки. Музыка, часть всего, что тебя окружает, она соединяется с этим. Именно поэтому на этот раз я, в принципе, доволен. Я думаю, что только процентов может быть 15-20 людей, которые не приняли это направление, просто потому, что они не принимают такую музыку, потому что любят что-то другое.. И это совершенно нормально. Но те кто хоть немножечко относится внимательно к музыке, и интересуется ею приняли это направление полностью. Я очень доволен, что публика оказалась в центре энергетического музыкального поля, тем более, что мы очень хорошо подготовили ее к этому вступлением — было большое шествие декораций, где реальная среда и нереальная такая праздничная и преображенная соединились, и публика была уже готова к тому моменту когда музыка по-настоящему вошла с ней контакт… Стирание границы между искусством и реальностью, реальной жизнью человека — это самая моя любимая тема. И поэтому всегда, когда я что-то делаю, чтобы прорваться в зрительское внимание, я стараюсь расширить границу, чтобы зрители понимали, в каком месте они еще живут в реальной жизни, а в каком месте они отправились уже в путешествие по пространству искусства.
А. ЛИПАТОВ — Но тут ведь какая история… Вам наверное виднее, поскольку вы активно в этом участвуете, а я смотрю со стороны как наблюдатель, но мне кажется, что вовлечение нашей российской публики в эту площадную уличную урбанистическую театральную культуру проходит довольно тяжело. С определенным скрипом.
В. ПОЛУНИН — Нет, не скажу. Наверное, западному зрителю проще это делать, потому что больше свободного времени, не такая сосредоточенность на проблеме выживания, больше свободных денег, но, в то же время, эти деньги и свободы дают и большее спокойствие и уравновешенность там, где чувства перестают быть твоей частью, твоей вселенной… То есть эмоциональная ценность намного меньше и поэтому этот минус полностью покрывается плюсом… русская публика, ее страстность, ее включенность, или наоборот отказ от этого… Зритель по-другому совершено включается, или не включается, переживает, обсуждает.
А. ЛИПАТОВ — Интересная точка зрения. Наверное, вы скорее правы, чем нет и с русской публикой в чем-то интересней работать.
В. ПОЛУНИН — Конечно. Намного интересней.
А. ЛИПАТОВ — Скажите, вот вас называют и клоуном, и даже теоретиком и практиком уличного театра, кто-то оперирует образами шута и отчасти юродивого какая из этих масок наиболее вам импонирует? Как вы сами себя определяете?
В. ПОЛУНИН — Я думаю, что слово клоун вбирает в себя все остальные определения, которые вы перечислили. Конечно, юродство это вершина наверное этого направления — не знаю насколько я могу приблизиться к нему. Потому что шут — это профессия. И клоун профессия. А юродство — это призвание, это суть личности. Происходит разрушение понятия искусства, когда оно становится личностью, — человек поднимает маску настолько в себя и настолько уничижает себя, чтобы возвысить понятие, которое он хочет в этом мире приподнять или произнести… Это, конечно, вершина. Так что назовем просто клоун.
А. ЛИПАТОВ — В России юродивый всегда рассматривался с точки зрения во многом сакральной…
В. ПОЛУНИН — Да и святость какая-то, потому что юродивые просто стали святыми.
А. ЛИПАТОВ — В связи с этим, интересно как складываются ваши отношения с миром религии?
В. ПОЛУНИН — Очень странно. То есть у меня очень хорошие отношения со многими духовными людьми — очень хорошие, замечательные просто — мы дружим, меня постоянно приглашают в гости в разные монастыри. И вот я приехал в буддистский монастырь, и ежедневно больше десятка монахов в оранжевых одеждах приходили на спектакли. Вообще, их лидер в Сеуле попросил, чтобы все монахи обязательно сходили на мой спектакль. И после каждого спектакля мы садились после там за кулисами и обсуждали что им не понравилось, что понравилось и почему. А один пастор в Лондоне просто читал проповедь, которую сделал на основе «Сноу-шоу». Десять заповедей на основе «Сноу-шоу».
А. ЛИПАТОВ — Но это отношение людей религии к вам и к вашему искусству. А ваше…
В. ПОЛУНИН — Я точно также. В любом человеческом деле есть люди живущие тем, что они делают а есть люди просто работающие, по мере сил исполняющие какие-то функции. Я, конечно же, интересуюсь именно теми кто жизнь отдал своему делу. Кто не фанатик и сумасшедший, а кто через свою профессию… слово профессия наверное неточно, но через эту деятельность в своей жизни по-настоящему помогает другим людям жить. И я отношусь к ним просто с огромным благоговением и вниманием, преклоняюсь перед ними.
А. ЛИПАТОВ — И в данной ситуации для вас конкретная религия не играет особой роли?
В. ПОЛУНИН — Да. Я считаю, что любой человек может также помочь всем другим людям, как и люди религиозные. Понятно, что они в своем деле стараются собрать все самые главное духовные принципы, являются, как бы, банками духовными, по аналогии с экономикой. Но не значит, что банк это и есть главное место экономической системы. Это неправда. Просто здесь сходятся все ниточки. Но люди, которые занимаются этим где-то в другом месте, не менее важны.
А. ЛИПАТОВ — Мы только что незадолго до разговора о религии упоминали в числе прочих и термин «шут». Вы сказали что шут — это профессия, точно также как и актер, но опять же таки у профессии шута была своя определенная и очень серьезная функция. Придворный шут должен был служить не только развлекателем царствующих особ, но и напоминанием о том, что помимо двора есть еще другая жизнь. Он не давал царственной особе очень отдаляться от реальности.
В. ПОЛУНИН — Ну, если царственная особа умна, она понимает что необходима связь между тем, что она предпринимает и тем, что люди об этом думают. И налаживали эту связь по-разному — были и такие особы, которые полагались на шута.
А. ЛИПАТОВ — Вообще, получается, что шут профессия такая комплексная — с одной стороны это актер, «развлекатель», с другой стороны такой… сотрудник разведки в чем-то. Представляете? Какой комплекс обязанностей.
В. ПОЛУНИН — Ну, если бы я начал говорить, что я понимаю под словом клоун или шут, то получилось бы 20-30 профессий, 20-30 имиджей, которые несет это слово. Так же, как любое другое слово, связанное с деятельностью человека. Я, например, называю клоуна шпионом мира детского среди взрослых. Это один из детей пробравшийся в мир взрослых и пытающий изъять оттуда какие-то вещи, а какие-то добавить.
А. ЛИПАТОВ — А других вариантов нет? Может это шпион взрослого мира в детском?
В. ПОЛУНИН — Думаю, что нет, потому что мы мало чему можем научить детей. Можем только у них научиться. Наши попытки научить детей как стоять в сторонке, и не хватать что не попадя навряд ли помогают развитию личности человека. Они помогают ему только в существовании в этом мире. Но это чисто технологическая операция
А. ЛИПАТОВ — Я слышал даже, что дети стремительно умнеют лет до 12-13, а потом крайне мало кому удается сохранить этот вот пик взятый в 13 лет — в основном, они все-таки стремительно опускаются вниз с вершины.
В. ПОЛУНИН — Нет, ну, с интеллектуальной точки зрения ребенок, конечно, чем старше тем умнее, но мы говорим о других вещах. Если мы забываем детские мечты, то идет наперекосяк вся жизнь, потому что забыто, то ради чего человек пришел в этот мир, забыто то, что знают все дети сразу, как появились на этот свет. Мы это теряем. Но мы можем научиться у детей очень многому и главное — умению удивляться этой жизни, радостно к ней относиться.
А. ЛИПАТОВ — Вам похоже удачно получается шпионить в детском мире.
В. ПОЛУНИН — Наверное. Даже по моим актерам можно заметить — все кто со мной работает, им сейчас уже лет по 50-60-70… Это те с кем я начинал, и вы никогда не скажете что им столько лет. Их психология это психология наивного ребенка и слава Богу, что они такие радостные, светлые, счастливые, праздничные. Все время шутят, все время играют. Если бы люди старались все время сохранить вот это в себе намного было бы больше счастливых людей.
А. ЛИПАТОВ — Слава, у нас в эту субботу 4 числа начинается месяц премьер, цикл радиоспектаклей своего производства. Вы никогда не задумывались о том, чтобы сделать что-то на радио?
В. ПОЛУНИН — Не знаю. В какой-то момент своей жизни я заметил что люблю поговорить, наверно из-за того, что на сцене мне этого не дают. Но не думаю что это может превратиться в такое профессиональное дело, вряд ли я с этим справлюсь.
А. ЛИПАТОВ — Кстати говоря, сколько лет уже спектаклю «Сноу-шоу»?
В. ПОЛУНИН — По-моему, лет уже 12.
А. ЛИПАТОВ — Вы возили его по всему миру. Отличаются спектакли в разных странах друг от друга? Публика-то разная…
В. ПОЛУНИН — Я думаю, что сильно отличается. Хотя основа та же — магическое такое соединение, магии и комедии… и общие точки сюжета остаются, но в каждой стране очень резко меняется наверное смысл этой вещи. Если англичане готовы принять абсурд и нонсенс, и ты добавляешь это в спектакль, стараешься через это выражаться. К французам ты приходишь, повернув все к бардам и к поэзии, пересыпая метафорами, чтобы держаться вместе с ними в одном потоке. А американцам приходится как детям разыгрывать все время шутки, чтобы они не теряли внимание. Они как дети, у них нет театральной культуры. Только в нескольких городах. Почему такое желание у англичан приходить на мой спектакль — там огромный успех у спектакля — потому что у него очень раскрепощенная система. А есть система обычной жизни, которая закрепощает и устанавливает какие-то порядки, и вот после этого ты приходишь сюда, и тебе говорят — нет никаких ограничений! Это просто такой взрыв, у меня там все время все эти лорды, все эти галстучники. Все те, кто официальной постоянно живет жизнью, и они распоясываются так, что это лучше всяких панков. Это естественная необходимость.
А. ЛИПАТОВ — В ваших спектаклях довольно большую роль играет музыка. Когда-то, получив в подарок саундтрек к «Снежному шоу» я удивился тому, как отлично работает вся эта подобранная и скомпилированная музыка самостоятельно. Даже вне спектакля и именно в той последовательности, в какой эти произведения звучат в спектакле…. Вы вместе занимаетесь отбором музыки?
В. ПОЛУНИН — Очень сложно это рассказать и даже вспомнить, как это бывает. Потому что я никогда не задумываюсь как это происходит. Рома просто гениальная личность — это фантастический человек, который совпал со мной настолько полностью. Он не любит музыку! Вот, пожалуйста, звукорежиссер и композитор, который не любит музыку. Он не любит ноты. Он старается, чтобы было их меньше, чтобы звучала сама жизнь, он набирает через микрофон тысячи шелестов, случайных шорохов, скрип трамвая, открытие форточки… Он собирает, собирает, собирает и потом все эти случайные звуки нашей жизни превращает в музыку. Он всегда импровизирует и ненавидит «консервы» — то есть записи. И я тоже. Я всегда стараюсь сделать импровизационно, стараюсь уйти от клоунады, хотя я сам клоун, сделать шоу естественной частью нашей жизни — как человек живет в нашей жизни, также он живет и на сцене. И с публикой активный контакт, и публика не понимает, когда начинается спектакль и когда кончается. И у Ромы точно также. Я никогда не интересуюсь, что будет в музыке, я знаю, что там всегда будет гениально.
А. ЛИПАТОВ — Если вернуться к нашему разговору о восприятии ваших спектаклей, о том, как они звучат и откликаются… Есть вопрос, который переводит нас в такую полубытовую, полуповседневную плоскость — вопрос довольно значительной стоимости билетов. Эта проблема смеха за деньги, в ней есть что-то большее нежели просто взаимоотношение артиста и каких-то институтов которые необходимы для того чтобы спектакль состоялся, да?
В. ПОЛУНИН — Дело в том, что эта проблема еще такая, которую мы до конца осознать не можем — для нас это новая сфера, для всей страны, для меня также. К сожалению, попытки наши каким-то путем снизить цены не увенчались успехом. Наверное, есть какие-то законы и вещь стоит столько, сколько она стоит. Были такие смешные вещи — мы в этом году просто взяли и скупили все дешевые билеты сами и предложили зрителям делать снежных баб у входа в театр Вахтангова. И тем, кто сделал там какое-то количество баб, мы давали билет…
А. ЛИПАТОВ — То есть вы экономическую плоскость перевели в свою театральную.
В. ПОЛУНИН — Да. Она стала таким перфомансом и люди с удовольствием это делали, а спекулянтам неинтересно делать этих самых баб, поэтому так все сложилось гармонично и проскочили мы эту штуку, но — это не панацея. Это все равно частная ситуация.
А. ЛИПАТОВ — Тем не менее, Арбат был абсолютно сюрреалистичен.
В. ПОЛУНИН — Очень красиво, потрясающе было.
А. ЛИПАТОВ — Я помню зимой шел снег, но в какой-то момент снега не было, а у вас стояли снежные бабы…
В. ПОЛУНИН — Да, вообще, в Москве не было снега и мы специально заранее на всякий случай поставили машину там за забором и думали, если снега не будет, мы … сделаем сами и оказалось, на первые два дня пришлось сделать самим снег. А потом уже пошел настоящий.
А. ЛИПАТОВ — Практически вы получается вызвали этот снегопад?
В. ПОЛУНИН — Может быть.
А. ЛИПАТОВ — Кстати говоря, вот эта магия, которая возникает на ваших спектаклях… иногда мне кажется, что все, что человек может представить существует на самом деле. И просто есть места, откуда можно туда пробраться. Согласитесь вы со мной?
В. ПОЛУНИН — Я сам ежедневно получаю огромное удовольствие от того, что пробираюсь в какое-то место, где мне очень нравится находиться. Есть какая-то дыра в этом спектакле. Через этот спектакль можно попасть в очень красивые места и их даже непросто определить. Слово «магия» недостаточно, слово… там я не знаю… фантастика или радость — тоже недостаточно. Это какой-то туннель во все, то есть к себе, наверное, к личности своей, чтобы понять что у тебя там находится. Поэтому я сам это делаю каждый вечер, мои артисты это делают и, я думаю, что 90 процентов публики, которая приходит, тоже с ней это случается.
А. ЛИПАТОВ — Слава, а скажите, пожалуйста, наверняка от нас с вами ждут радиослушатели ответ вот на какой вопрос — «Сноу-шоу» мы уже видели в Москве несколько раз, какие-то новые спектакли можем мы надеяться увидеть в ближайшее время?
В. ПОЛУНИН — Есть один спектакль, он все время кружит, все хочет вырваться, а я все его придерживаю. Но вот сейчас мы уже обсуждаем с Чеховским фестивалем, может быть в следующий раз сделаем премьеру здесь в Москве. В принципе, он уже родился и существует.
А. ЛИПАТОВ — А что вас сдерживает в привозе спектакля? Есть какие-то проблемы помимо чисто технических, организационных и так далее?
В. ПОЛУНИН — Ну, как — я должен понимать, что в этом спектакле я наконец смог правильно выразить то, что хотел. Просто успех спектакля это ничто, вопрос — раскрывает ли спектакль те вещи, ради которых ты его создал. Пока я считаю, что здесь еще что-то у меня не до конца, не полностью… Только что я сыграл еще одну премьеру, еще один спектакль в Новосибирске. Три недели мы работали над этим спектаклем, каждый день импровизируя, каждый день публика приходила к нам, 50 процентов зала приходили по 10 раз, потому что каждый день они видели новую пьесу. Таким путем мы развиваем свои идеи вместе с публикой.
А. ЛИПАТОВ — Значит, в Москве мы получаем уже окончательный продукт. С одной стороны — это нас ко многому обязывает. Прежде всего, к сниманию шляп по поводу того, что вот мы удостоились этого продукта на окончательной стадии готовности, на почти что высшей. С другой стороны — несколько обидно, что мы не участвуем как везучие новосибирцы в этакой обкатке. Потому что процесс иногда интересней, чем результат.
В. ПОЛУНИН — Для меня-то процесс стопроцентно всегда интересней.
А. ЛИПАТОВ — Так вы и результат сделали процессом.
В. ПОЛУНИН — Ну да, мы стараемся, чтобы он был для нас удовольствием.
А. ЛИПАТОВ — Мы с вами много говорили о детях и о том, как мы существуем между этими мирами взрослого и ребенка. Ваши дети уже, насколько я понимаю, достаточно взрослые. Старшему сколько уже?
В. ПОЛУНИН — Двадцать три, почти двадцать четыре.
А. ЛИПАТОВ — А младшему?
В. ПОЛУНИН — Девятнадцать.
А. ЛИПАТОВ — Ну и как вы с ними?
В. ПОЛУНИН — Замечательно. Они всегда пока находятся рядом, в тех проектах, которыми я занимаюсь, но мы стараемся уже, чтобы они параллельно двигались в свои сферы, в которых им тоже интересно. Например, вот Ваня, кроме того, что он обожает театр и работает уже в «Сноу-шоу», как главный зеленый персонаж, у него еще очень большая заинтересованность в дизайне. Он хочет заниматься дизайном, поступил в какой-то фантастический то ли университет, то ли что-то такое в Лондоне, и поэтому он сейчас переезжает туда. Я надеюсь, что он будет параллельно и художником, и актером. А Димка — он технический директор нашего спектакля. Он постарше, и на нем вся техническая часть. Он все время рвется в технологию. Сейчас изучает самолет, говорит — хочу уметь водить любое средство транспорта которое на земле существует. Он в четырнадцать лет начал водить машину официально, а в десять лет неофициально и в четырнадцать лет полетел в Канаду, чтобы там раньше всех сдать на права. Вот. А Паша хочет создать свою группу. Он ушел из актеров, как я не пытался его туда затащить, а он решил что будет композитором и сделает свою группу. Он настырный — уже много лет в одну в одну точку бьет, пишет музыку, пытается собрать команду.
А. ЛИПАТОВ — Вы все про них знаете, что с ними, как происходит, вам можно просто позавидовать, на самом деле! Сколько вокруг случаев когда возникает невероятный барьер отчуждения между родителями и детьми.
В. ПОЛУНИН — Ну не все просто, но все-таки…
А. ЛИПАТОВ — Все просто может быть, наверное, только у роботов, да и то, судя по рассказам Азимова, не так все просто. Вот был такой смешной вопрос который я приберегал на конец: один мой приятель человек достаточно прагматичный, он сказал — ведь существует же огромное количество пластиковых кукол разных персонажей, почему бы не сделать куклу «Асисяя»? Как вам идея такой игрушки?
В. ПОЛУНИН — Это хорошая идея, надо попробовать. Но всегда все продюсеры мучаются со мной в связи с этой проблемой — невозможно сделать никаких сувениров, потому что я отношусь к ним как произведениям искусства, а не как к ширпотребу. Поэтому, для меня каждый буклет, каждая майка, каждая игрушка и так далее — это значит кто-то поймал, создал, поймал мир, создал совершенно новую идею, в новом материале, смог перенести на другой вид искусства и так далее. Мы не можем даже видео сделать, потому что я десять раз уже снимал и все выбрасываю.
А. ЛИПАТОВ — Почему?
В. ПОЛУНИН — Потому что нельзя просто снять, нужно создать заново.
А. ЛИПАТОВ — Это вообще-то отдельная история.
В. ПОЛУНИН — Конечно, это нужно создать новое произведение. А просто заснять то, что мы сделаем — это оно не работает. В другом жанре, в другом материале не работает. Нужно, чтобы человек, как художник к этому пришел и создал произведение. Это непросто. Например, потрясающий мультфильм, который создали по «Сноу-шоу» — вот он получил премию
А. ЛИПАТОВ — А кто делал?
В. ПОЛУНИН — Ира Евтеева, она мультипликатор из Петербурга и она сняла сначала «Сноу-шоу», потом разрезала все на кусочки, заново все переклеила и потом пальчиком и гримом раскрасила каждый кадр. Там всего пять минут, по-моему, а то и меньше, но фантастическая просто картина и она в Венеции получила «Серебряного льва» за этот мультфильм.
А. ЛИПАТОВ — Где бы еще увидеть его. Вот, кстати говоря, а вы не думали, что это может стать, это видео может стать таким сувениром в частности?
В. ПОЛУНИН — На наших спектаклях в фойе, по-моему, он даже уже продается. Я не знаю точно, я никогда не смотрю, что там происходит, но я думаю, что это уже есть.
А. ЛИПАТОВ — Это замечательно, потому что вот у меня осталось на память только саундтрек. Кстати говоря, ведь там же вместе с саундтреком продаются и другие диски Ромы, который не любит музыку, но его продуктивность, на самом деле, поражает.
В. ПОЛУНИН — Так ведь он полностью звукостудию возит с собой на гастроли. То есть кроме своего чемоданчика с бельем, еще несколько чемоданчиков с аппаратурой. И он работает. Вот мы приезжаем на три месяца в Австралию — на три месяца он садится в свою звукостудию и после спектакля всю ночь работает.
А. ЛИПАТОВ — Кстати говоря, мы с вами говорили о том, что один и тот же спектакль в разных странах звучит по разному. А вы забираете что-то из этих стран, что потом остается в ваших спектаклях?
В. ПОЛУНИН — Конечно. Каждый раз, когда ты приезжаешь в какую-то страну, тебе нужно сначала ее понять, чтобы перевести на этот языке свой спектакль. Язык — это и идея, культурный концепт жизни, отношение к вещам и так далее. Ты переводишь на их язык что хорошо, что плохо. Для того, чтобы перевести спектакль, нужно понять, чем живут эти люди. Конечно, самое простое, я с чего начинаю, это сначала смотрю свой жанр, как мой жанр в этой стране развивался. Легко это сделать в Лондоне, например, — традиции мюзик-холла, поэзия нонсенса и так далее. Я выкапывал такие вещи которые в магазине на полке не стоят. Меня знают уже все эти старички-букинисты. Это удовольствие огромное, поэтому ты только успеваешь выбирать удовольствие. Вот это удовольствие или вот это.
А. ЛИПАТОВ — Напоследок я вас спрошу только об одном, как вас на все это хватает?
В. ПОЛУНИН — Все можно успеть если ты представляешь — тут друзья тебя ждут, там новый спектакль, здесь книжечку вот-вот выпустят… Когда тебе это невмоготу, тогда, конечно ничего не успеешь, а иначе — элементарно просто.
А. ЛИПАТОВ — Спасибо огромное, что вы были сегодня у нас. Слава Полунин в программе Действующие лица. До свидания, дорогие радиослушатели.
В. ПОЛУНИН — До свидания.
sluza_2